Есть три вида Португалии внутри самой Португалии; или, если угодно, есть три разновидности португальца. Один появился сразу: это типичный португалец, который формирует основу нации и её численного роста, работая незаметно и скромно, в Португалии и во всех частях света. Этот португалец с 1578 года оторван от всех правительств и всеми брошен. Он существует потому что существует, и потому же существует нация.

Второй — это португалец, который им не является. Он появился из-за иностранного интеллектуального вторжения, которое датируется, видимо, временами Маркиза Помбала. Это вторжение усилилось с конституционализмом и окончательно победило с Республикой. Этот португалец (который формирует значительную часть высшего среднего класса, определенную часть народа и почти весь управляющий класс) — тот, который управляет страной. Он совершенно оторван от страны, которой управляет. Он, по собственной воле, модерновый парижанин. Против своей воли, он глупый.

Есть третий португалец, который появился, когда Португалия во времена короля Диниша стала вместо Нации именовать себя Империей. Этот португалец совершил Открытия, создал современную трансокеанскую цивилизацию, а потом ушёл. Ушёл в Эль-Ксар-эль-Кебир, но оставил некоторых родственников, которые ждали его, и продолжают ждать. Последним истинным Королём Португалии был тот Себастьян I, который потерпел поражение в Эль-Ксар-эль-Кебире, и, видимо, там погиб. Для португальцев, которые скучают по имперским временам, символическое возвращение Себастьяна I выражает их веру в то, что семья не прервалась.

Эти три вида португальца имеют общую ментальность: ведь они все — португальцы. Но применение этой ментальности у них отличается. Португалец, в его психической основе, определяется, с небольшой погрешностью, тремя характеристиками: (1) преобладание воображения над разумностью (2) преобладание эмоций над страстью (3) инстинктивная приспособляемость. Первой характеристикой он отличается от старого себя, на которого очень похож скоростью приспосабливания и, как следствие, непостоянством и подвижностью. Второй характеристикой он отличается от среднего испанца, на которого похож силой и типом чувств. Третьей отличается от среднего немца; похож на него приспособляемостью, но у немца она рациональна и прочна, а у португальца — инстинктивна и нестабильна.

Португалец первого типа — это самое то, потому как он нормальный и типичный португалец. Португалец официального типа — тo же самое, но с водой; воображение продолжает преобладать над разумом, но отсутствует; эмоции продолжают преобладать над страстью, но не имеют сил, чтобы хоть над чем-то преобладать; приспособляемость остаётся, но чисто внешней — из приспосабливающегося португалец, в этом случае, превращается в обычного подражателя.

Португалец имперского типа растворяет разум в воображении — воображениe так сильно, что, можно сказать, внедряет в себя разум, формируя новое психическое свойство. Оттуда Открытия, являющиеся, практически, продуктом интеллектуальной работы воображения. Оттуда нехватка великой литературы в их время (ну да, Камоэнс, хотя и великий, но фактически он не из времён, когда родились Генрих Мореплаватель и император Афонсу де Албукерки, создатели, соответственно, современного мира и современного империализма) (?). И это новое психическое свойство влияет на другие две особенности: из-за его влияния приспособляемость становится активной вместо пассивной, и то, что было способностью делать всё, становится способностью быть всем.

Фернанду Пессоа

Перевод: Павел Елизаров. Оригинал на португальском