Архимандрит Августин (в миру — Дмитрий Евгеньевич Никитин) — архимандрит Московского Патриархата, преподаватель Санкт-Петербургской Духовной Академии; богослов, церковный историк. статья опубликована в Вестнике Русской христианской гуманитарной академии №1/7/2006.

Согласно легенде, Лиссабон основан самим Одиссеем. Из столицы Португалии — некогда могущественной морской державы — в дальние плавания уходили каравеллы Васко да Гама и Бартоломео Диаша… А 1 ноября 1755 г. — 250 лет тому назад, Лиссабон стал жертвой землетрясения, разрушившего самую западную европейскую столицу…

Наши земляки, посещавшие Лиссабон, возрожденный после катастрофы, сравнивали его с обеими столицами Российской Империи. «Лиссабон имеет сходство с Москвою и другими старинными русскими городами по необыкновенной любви к колокольному звону»^[1], — писал в 1883 г. отечественный путешественник К. Скальковский. Тот же автор побывал в торговой части Лиссабона, и снова сравнение с российской столицей: «От площади Праса до Комерсио идут прямые и ровные улицы: Золотая, Серебряная… — пишет Скальковский. — Если у нас (в Санкт-Петербурге. — А. А.) на Гороховой нет гороху, а на Морской — моря, то лиссабонцы более добросовестны. Золотая улица у них сплошь занята лавками ювелиров, Серебряная — лавками серебряных вещей»^[2].

Сравнение — не в пользу России; в этих строках проглядывает «низкопоклонство перед Западом». Но другой русский автор — мореплаватель П. И. Панафидин (1784–1869) отстоял честь отчизны. Он побывал в Лиссабоне в 1807–1808 гг. и бродил по тем же местам, что и Скальковский. «Большой город, правильно расположенный; три улицы, параллельные между собой, имеют колоссальные дома в 4 этажа, но чрезвычайно единообразные: это точно огромные казармы под одну крышу, — пишет Павел Иванович. — Эти улицы, выстроенные так правильно после землетрясения, известного в Лиссабоне, выходят на площадь к реке, как в Петербурге Исаакиевская. Строение на площади не кончено, а имело бы хороший вид. На сей площади воздвигнут монумент королю Иосифу (Жозе I. — А. А.): всадник на высоком красивом пьедестале, — но можно ли его сравнивать с гениальным монументом Петра Великого?»^[3].

Лиссабон Античный

Лиссабон — город древний. Археологи обнаружили здесь фундаменты античных храмов, развалины римских бань, фрагменты древних скульптур. Предположительно, еще 4,5 тысячи лет назад люди селились в районе устья реки Тежу, где стоит современный Лиссабон, а первый город здесь был заложен финикийцами около 1200 г. до н. э. Позднее он принадлежал грекам и карфагенянам. Окрестные земли населяли иберийские племена лузитан, откуда пошло древнее название страны — Лузитания.

В 205 г. до н. э. город заняли римские легионеры, которые называли его Олисипо, а затем Фелицитас Юлия. В 137 г. до н. э. римляне начали строить на холме первые укрепления. С тех пор, кому бы ни принадлежал город, он перестраивался и совершенствовался.

Присутствие древних римлян на рубеже двух эр на португальской земле оставило множество следов. Оно отражено, как утверждают многие историки, даже в названии страны, в котором заложены якобы два латинских слова — «портус» и «кале», что значит «теплый порт».

В середине 1950-х гг. в Лиссабоне начались археологические раскопки; они велись на улице Саудади и по обе ее стороны. О существовании на этом месте римского театра времен Нерона узнали в 1755 г. Произошло это при трагических обстоятельствах.

1 ноября Лиссабон потрясло страшное землетрясение. Подземные толчки привели к большим оползням; тогда и «проросли» каменные монолиты римского театра.

Но лиссабонцам, разумеется, в ту пору было не до них. Об этих памятниках вообще со временем забыли. На месте разрушенных строений возвели новые и надолго «закопали» память о римлянах. Раскопки начались лишь в 1950-х гг. Они дали возможность убедиться, что открытое сооружение поистине уникально. На сегодня это самый большой римский театр из обнаруженных на Пиренейском полуострове. Он
вмещал около пяти тысяч зрителей.

Лиссабон средневековый

Крушение Римской империи отразилось и на судьбе Лиссабона. В V в. его заняли пришедшие с севера племена варваров: вестготов, свевов, а в VIII в. большую часть Пиренейского полуострова захватили переправившиеся из Северной Африки мавры. Воинственных завоевателей привлекало удивительно удобное расположение Лиссабона, раскинувшегося на семи холмах северного берега реки Тежу.

Арабское название Лиссабона — Аль-Ашбуни, или Лишбуна, что уже совсем близко к современному названию города, которое по-португальски произносится «Лижбоа». Арабы завезли на Пиренейский полуостров мастерство расписывания кафельных плиток. Здесь оно привилось, получило широкое распространение и приобрело новые, оригинальные черты. По-португальски изразец — «азулежу». Слово это арабского происхождения, так же, как и близкое ему по смыслу и этимологии русское слово «лазурь».

Окончательно португальским город Лиссабон стал только в ХII в., когда король Альфонсо I Энрикес в кровавой битве отвоевал у арабов будущую столицу Португалии. Это произошло в ходе Реконкисты — войны европейских христиан против арабского владычества. Лиссабон был освобожден от арабов-мусульман только в 1147 г. (когда в наших летописях впервые упомянута Москва). А в 1179 г. папа римский Александр III признал Альфонсо I Энрикеса королем Португалии. В 1255 г. король Альфонсо III перевел сюда из Коимбры королевский двор и сделал Лиссабон столицей Португалии, «отложившейся» столетием ранее от Леоно-Кастильского королевства.

В течение нескольких столетий Лиссабон разрастался и богател. В конце ХIII в. здесь был основан один из старейших в Европе университетов.

Период наибольшего расцвета Португалии относится к эпохе великих географических открытий ХV–ХVI вв., когда страна превратилась в одну из крупнейших колониальных держав. Лиссабон стал важнейшим в Европе центром морской торговли, искусств и ремесел. Отсюда в ХV–ХVI вв. уходили к берегам далекой Азии и неизведанной Америки корабли Васко да Гамы, Педру Алвариша Кабрала и других знаменитых португальских мореплавателей. В ХVII в. город достиг своего расцвета, превратившись в крупный культурный и торговый центр страны. Трудолюбие и талант простого народа, помноженные на богатства, вывезенные португальцами из африканских владений, золото Бразилии превратили Лиссабон эпохи Возрождения в настоящую сокровищницу. К середине XVIII в. Лиссабон стал одним из крупнейших городов в Европе (250 тысяч жителей).

Землетрясение 1755 года

Катастрофа 1 ноября 1755 г. разделила надвое историю Лиссабона. В этот день его почти полностью разрушило землетрясение. Был праздник — День всех святых. Первый удар нанесла сейсмическая волна. За ней последовал пожар, занявшийся от тысяч свечей, горевших в церквах.

Возникшая в океане гигантская волна смела все прибрежные сооружения, причалы, склады с продовольствием. Подземные толчки, повторявшиеся в течение нескольких дней, разрушили большинство зданий, вызвали многочисленные жертвы. Около 90% зданий было уничтожено, центр города превратился в гигантский пустырь. Число жертв превысило 10 тысяч человек.

Многие из тех, кто не был раздавлен обломками домов, не сгорел в пламени и не утонул, умерли потом от эпидемий, вызванных стихийным бедствием. Несчастье нанесло невосполнимый ущерб самой западной европейской столице. От Лиссабона остались развалины и пепелища.

С тех пор минуло 250 лет, но память об ужасной катастрофе жива в народе. В одном из лиссабонских предместий, чудом уцелевшем во время землетрясения, ежегодно, в день бедствия, справляют шумный и веселый праздник чудесного избавления: радуясь спасению прапрадедов, на улицах поют и пляшут праправнуки.

Город превратился в руины, его надо было заново отстраивать и украшать. Подземный удар дал мощный толчок развитию ремесла. И вот в Лиссабоне открылась новая «королевская мануфактура», производство керамических плиток пошло в гору.

Какой была португальская столица до землетрясения? Об этом тоже рассказали изразцы. А точнее, кафельное панно, чудом уцелевшее после катастрофы.

На нем со скрупулезной точностью запечатлен прежний облик города: не только дома, площади и набережные, но даже люди и их одежда. Уникальное панно, хранящееся ныне в Музее изразцов, достигает 40 метров в длину. На нем изображено 16 километров лиссабонского побережья (город, как известно, вытянут вдоль устья реки Тежу). Эта панорама считается крупнейшей в мире.

фрагмент панорамы Лиссабона в музее Азулежу

…К реке Тежу от площади Россиу сбегают аккуратные ряды лиссабонского «байши» — «нижнего города». Эта часть португальской столицы больше всего пострадала от землетрясения 1755 г. Наземные сооружения тех времен не сохранились вообще.

Восстановление Лиссабона возглавил маркиз Помбаль, премьер-министр короля Жозе I. Он приложил немалые усилия, добиваясь восстановления «нижнего города». Маркиз сам участвовал в разработке архитектурного проекта новой застройки «байши», руководил строительными работами. Отстроенный заново под руководством деятельного маркиза, центр Лиссабона называют «нижним городом Помбала», а в 1934 г. в городе был установлен памятник маркизу на площади его имени.

Самый примечательный район Лиссабона — Алфама — единственный уцелевший после землетрясения 1755 г., расположен на южном и восточном склонах холма, где стоит замок св. Георгия. Выстроенный первым королем Португалии, замок св. Георгия считается самым древним сооружением города. Здесь колыбель Лиссабона.

Алфама — это настоящий средневековый город с узкими и кривыми улочками, бесконечными подъемами, спусками, лестницами, многочисленными кафе и сувенирными лавочками. Здесь много аккуратных небольших «патио» — внутренних двориков. Каменные стены этого лабиринта хранят следы многовековой истории португальской столицы.

Со стен замка св. Георгия открывается величественная панорама города с колокольней кафедрального собора. Здесь же, на холме, церковь св. Антония. В доме напротив этой церкви в 1195 г. родился святой Антоний Падуанский. По вторникам и субботам около церкви св. Винсента можно побродить по «блошиному рынку», на котором можно увидеть много любопытного.

С крепости хорошо видно устье Тежу с переброшенными через него мостами. Один из них носит имя «25 апреля», в память даты свержения в 1974 г. диктаторского режима Салазара. Характерно, что при постройке он носил имя самого Салазара. Второй назван в честь Васко да Гама и является едва ли не самым длинным в Европе.

Кстати говоря, в Португалии не преследуются деятели фашистского режима и даже сотрудники тайной полиции ПИДЕ. О них как бы забыли. Конечно, здесь никто открыто не говорит, что работал на местное гестапо. На улице Лимоейро можно увидеть бывшую главную тюрьму тайной полиции, где годами сидели узники не только из Португалии, но и из ее африканских колоний. «Лимоейро» стало нарицательным словом, как у нас «Лубянка».

Рядом с замком св. Георгия множество ресторанчиков и сувенирных лавочек, где толпятся многочисленные группы туристов. Но паломники следуют мимо этого торжища и, продолжая путь, выходят к Дому младенца Иисуса на площади того же названия. (Если вы окажетесь в Лиссабоне в июне, в традиционные дни «народных святых», не пропустите красочных ночных гуляний на этой площади: гитары, фадо, жареные сардины и знаменитое португальское вино.)

Дальше на нашем пути будет церковь-пантеон, где похоронены португальские короли. Санта-Энграсиа — шедевр барокко, сочетающегося с элементами классики. Интерьер этой церкви считается верхом того, что было сделано в португальской архитектуре после эпохи «мануэлино» (ХVI в.).

Средневековые города в чем-то схожи между собой; в этом ряду и Алфама — старинная часть Лиссабона. Поэт русского Зарубежья Юрий Иваск написал об этом такие строки:

В Стокгольме и в Лиссабоне,
В Сиене и в Барселоне
Проулки Средних веков,
Проулки темно-кривые:

Извилины мозговые
Тончайшие — городов.
Углы — ступеньки прогулок,
И к церкви каждый проулок
Выводит — и в церкви Бог^[4].

Шиаду

Построенная на семи холмах у реки Тежу португальская столица выглядит, если смотреть на город с набережной, как Венеция: по крутым склонам холмов сбегают дома — одни цвета охры, другие нежных, пастельных тонов. Между ними то тут, то там виднеются купола церквей и старинные башни. К западу от замка св. Георгия, у подножия холма, — исторический центр Лиссабона, возрожденного после землетрясения 1755 г.

Многие туристы начинают прогулку по Лиссабону с площади Праса ду Комерсиу (Торговая площадь), которую часто называют ее старинным именем — Дворцовая. Торговая площадь, ограниченная с трех сторон зданиями с аркадами, своей южной стороной выходит к набережной. Раньше площадь называлась Дворцовой — здесь находилась построенная Мануэлем I в начале XVI в. королевская резиденция «Дво-
рец на набережной». Дворец был разрушен землетрясением 1755 г., и сейчас в центре площади — конная статуя короля Жозе I.

Эта прямоугольная площадь считается одной из красивейших в мире благодаря удивительной гармонии ее пропорций. Ее строительство относится ко второй половине XVIII в.; оно началось после землетрясения, которое нанесло большой ущерб городу. На северной стороне площади — Триумфальная арка. Весь ансамбль площади выдержан в неоклассическом стиле. Здесь же, неподалеку, находится мэрия Лиссабона. Пройдя по набережной, мы увидим самый знаменитый из португальских музеев—Музей античного искусства. Размещенный во дворце XVII в., он содержит богатые коллекции картин, скульптур, керамики, изделий из золота и серебра. Особенно следует отметить богатую коллекцию произведений искусств Древнего Востока.

Здесь же, неподалеку, расположены городские причалы. Тысячи лиссабонцев каждый день пересекают Тежу на пароме. Работают они в столице, а вот иметь квартиру в Лиссабоне может не каждый.

Трагедия 1755 г., казалось бы, осталась для Лиссабона в далеком прошлом. Но вот, в 1988 г. жители столицы стали свидетелями нового бедствия. Это был пожар, уничтоживший 25 августа исторический центр Лиссабона—Шиаду. Масштабы ущерба, нанесенного огнем старинному городу, были велики; помимо огромного материального ущерба, невосполнимые потери понесло культурное и архитектурное достояние самой западной европейской столицы.

Оживленные кварталы Шиаду, пострадавшие в результате пожара, представляли собой гармоничный архитектурный ансамбль, сложившийся в течение последних двухсот лет, а отдельные здания насчитывали более трех веков. С Шиаду связаны имена известных в стране архитекторов и писателей, поэтов и художников.

Поэтому неудивительно, что вскоре после нашествия огненной стихии в Лиссабоне возникло общенациональное движение за возрождение исторического облика города: был начат сбор добровольных пожертвований для этих целей. ЮНЕСКО выделило специальный кредит для восстановления хотя бы части пострадавших памятников португальской архитектуры. Ряд видных архитекторов изъявил готовность участвовать в разработке проектов будущего облика исторической зоны Лиссабона.

Так что снова, как в 1755 г., португальцы отдали много сил, чтобы воссоздать свою столицу. И, надо сказать, им удалось вернуть Лиссабону былую красоту, славу атлантической жемчужины Европы. В 1994 г. Лиссабону был присвоен переходящий титул Европейского города культуры. К этому времени были отреставрированы многие замечательные архитектурные и исторические памятники португальской
столицы.

Наш маршрут начался и заканчивается у реки Тежу. Национальный дворец Белен на берегу Тежу — официальная резиденция президента республики. В определенные часы здесь можно полюбоваться церемонией смены караула. В старинном манеже дворца находится Музей карет, в котором собраны самые различные виды экипажей XVII–XIX вв. По своему богатству и разнообразию эта коллекция экипажей не знает себе равных. Один из самых богатых музеев Лиссабона—Музей современного португальского искусства, основанный Гульбекяном.

Музей изразцов

В одном из старинных португальских замков, ставших теперь гостиницами для туристов, можно выпить чашечку кофе за столиком, отделанным изразцами. Залы замка-отеля тоже украшены кафельными панно — так же, как украшены ими фасады и стены многих других зданий в Португалии. Причем не только дворцов или храмов, а и вполне обыденных сооружений: начиная от железнодорожных вокзалов и кончая питьевыми фонтанчиками.

Изразцы — типичная черта португальской архитектуры, как городской, так и сельской. Есть в Лиссабоне и единственный в своем роде музей. Он так и называется — Музей изразцов. За небольшую плату сторож проводит посетителей по залам, где выставлены интереснейшие образцы этого традиционного португальского ремесла, ставшего высоким искусством.

Очень многие плитки голубого, лазурного цвета. Хотя есть немало «азулежу», окрашенных другими красками. Португальские изразцы — это не только и не столько геометрические узоры или растительные орнаменты. Маленькие плитки складываются в огромные панно, изображающие самые различные сюжеты— религиозные, исторические, батальные или чисто бытовые.

Коллекция в Музее изразцов — самая крупная в мире. Она насчитывает свыше миллиона плиток. Однако для обозрения выставлена лишь незначительная их часть. Остальное — в запасниках, в разобранном виде. Одна из лиссабонских газет назвала это собрание «крупнейшей коллекцией мира, заколоченной в ящики».

Проблема в том, что не хватает места, а, по всей видимости, еще и средств. Музей расположен в старом монастыре, в одном из окраинных районов Лиссабона. «Жизненное пространство» его крайне ограниченно. С одной стороны давит городской сиротский дом, с другой — действующая церковь. Однако есть надежда на то, что в будущем положение улучшится. Удалось выпросить у соседей одно из помещений. Так что часть плиток вскоре будет извлечена из ящиков и выставлена для показа.

Но и сейчас крупнейший в мире Музей изразцов действует в полную силу. Этот музей — вся Португалия, ее площади, улицы, здания, парки. Фасады и интерьеры многих домов в Лиссабоне отделаны знаменитыми голубыми плитками (азулежу). Это напоминает о тех далеких временах, когда Португалия находилась под господством арабов (мавров). Именно от мавров португальцы унаследовали искусство изготовления азулежу, которыми стали украшать и христианские храмы.

«Русский Лиссабон»

История российско-португальских связей сравнительно коротка — дипломатические отношения между странами были установлены только в 1778 г. Из-за огромных, по тем временам, расстояний, плохих дорог и отсутствия непосредственных взаимных интересов, страны не испытывали нужды в тесных связях друг с другом. Тем не менее в 1725 г. состоялся первый известный в истории заход в Лиссабон двух русских военных кораблей, а с 21 марта по 4 апреля 1739 г. в порту Лиссабона стояло русское торговое судно, доставившее лес, лен, воск и другие товары. В обратный путь были загружены фрукты, вино, оливки, соль.

После 1765 г., а в особенности после подписания в 1787 г. «Договора о дружбе, мореплавании и торговле», заходы русских военных и торговых судов в Лиссабон участились. Португальцы отмечали чистоту кораблей, отменный внешний вид и дисциплину русских матросов.

Интересен исторический эпизод, связанный с пребыванием в Лиссабоне эскадры вице-адмирала Д.Сенявина в 1807–1808 гг. И сейчас на подходах к Лиссабону можно видеть грозный форт Сан-Жульян. Не исключено, что именно под его стенами стояли корабли Сенявина, в том числе и корабль «Рафаил», на борту которого находился морской офицер П.И.Панафидин. Члены экипажа часто бывали на берегу; в один из дней Павлу Ивановичу довелось созерцать красочную церковную процессию.

Это было 4-го июня 1808 года, в день праздника у католиков Тела Христова, — вспоминал Павел Иванович. — Мы, несколько офицеров, приглашены были к одному швейцарцу, женатому на англичанке и принявшему все обычаи жизни англичан. Дом его был в той части города, где происходила процессия сего торжества, между тем, длинными параллельными улицами, и с балкона сего дома мы могли спокойно видеть всю процессию. Французские войска цепью поставлены были по сим улицам; площади заняты были кавалериею и артиллериею. Из всех окон домов опущены были богатые ковры и разные материи. Словом, все стены облеплены разноцветною пестротою.

День был тихий и ясный. Шествие началось по два человека монахов разных орденов, которых в Лиссабоне множество. После сего — дворянство в рыцарских одеждах, в шляпах с перьями; за ними шло важнейшее духовенство. Архиепископ Лиссабонский нес в богатом ковчеге Тело Христово под великолепным балдахином. Шествие заключалось генералом Жюно, всеми знатнейшими португальцами и французскими генералами. Музыка, поставленная в разных местах, играла марш. Все солдаты и жители становились на колени во время прохождения сей процессии. При королевском правлении еще было великолепнее. Святой Георгий, как покровитель Португалии, был везен на белой лошади; рыцарская его одежда, — как перья, шпоры, — все было из бриллиантов, и сам принц-регент его поддерживал.

Оставляя Лиссабон, Двор взял все бриллианты, и потому Святого Георгия в нынешней процессии не было. Процессия прошла по одной длинной улице…^[5]

Русскому мореплавателю уже не довелось видеть ритуальные танцы, которые в течение столетий были неотъемлемой частью церковного празднества. А между тем, по словам К.Скальковского, «танцы (dancas e folias) употреблялись в церковных процессиях, в особенности Corpus Christi (Тела Христова.— А. А.), еще в 1264 г.; они сохранились в этом виде до начала ХIХ-го столетия»^[6].

В русских литературных кругах был большой интерес к духовному наследию далекой Португалии. А. С.Пушкину принадлежат строки, озаглавленные «Из Камоэноса». Современник Пушкина — Иван Иванович Козлов (1779–1840) подарил России не только «Венецианскую ночь», но и «Португальскую песню». Он также переложил на русский язык ирландский «Вечерний звон», который со временем совсем «обрусел». А вот тогдашние лиссабонские звоны в России вряд ли бы прижились.

Слово К.Скальковскому (1883 г.):

…Церквей здесь множество, и каждая непременно имеет коллекцию колоколов, которые не остаются праздными. Но система звонить здесь совсем не наша. Лиссабонские колокола в руках руководящих ими опытных артистов вызванивают самый различный репертуар опер, опереток и даже плясовых мотивов. При мне церковные колокола валяли во всю ивановскую мотивы из «Травиаты»: Addio del passato и т. п.

Случается, что несут по улице какому-нибудь умирающему Святые Дары, а колокола звонят мотивы Лекока и Оффенбаха; португальцы полагают, вероятно, что под такие звуки и умирать веселее.

Церквей много потому, что церковная служба принадлежит к числу любимых развлечений. Я попал (в Лиссабон. — А. А.) в «месяц Марии», когда католическая служба отличается вообще пышностью и разнообразием. Но вечерняя церковная служба в аристократической церкви Dos Martires превзошла даже мои ожидания.

Церковь была великолепно освещена газом и убрана живыми цветами, множество барынь в нарядных платьях. Общее впечатление походило скорее на театральную залу в спектакле gala. В придачу орган играл все время оперные и опереточные мотивы^[7].

О причинах, приведших к «обмирщению» церковных мелодий в Португалии, повествует все тот же русский путешественник. «Португальские органисты и церковные композиторы имели успех с конца ХVI в. Их было много и в Испании, — пишет К. Скальковский. — Король дон-Жуан IV собрал все эти музыкальные сочинения — колоссальная библиотека, по большей части остававшаяся в манускриптах. Она сгорела в 1755 г., и с ней почти что все творения португальских композиторов. После катастрофы началось преобладание итальянской музыки в театре и церкви»^[8].

В дореволюционную эпоху россияне часто посещали Париж; реже бывали в Испании и в Португалии: сказывались неудобства путешествия «на перекладных». Однако в конце ХIХ в. русско-португальские связи получили новый импульс для развития. В 1896 г. европейский континент впервые пересек скоростной «Северо-Южный экспресс», который за 84 часа преодолевал расстояние между Лиссабоном и Санкт-Петербургом. Когда-то на этом поезде путешествовали российские, немецкие и британские аристократы, дипломаты, крупные бизнесмены, а также представители творческой интеллигенции. Однако спустя несколько лет маршрут был отменен в связи с военными действиями^[9].

После 1917 г. над Россией опустился «железный занавес», но, несмотря на это, в Лиссабоне иногда звучала русская речь. Португальскую столицу посещали эмигранты, покинувшие советскую Россию и ставшие «гражданами мира» («Мы не изгнанники, мы — посланники»). В их числе была и поэтесса С.Ю. Прегель (1894–1972).

Софья Юльевна родилась в Одессе; в 1920 г. принимала участие в литературных кружках в Крыму. С отступавшей Белой Армией она покинула Крым; после долгих мытарств эмигрировала во Францию, а затем в США. Вот строки поэтессы, посвященные Лиссабону:

Чуть прояснился сумрак апельсинный,
И поступь солнца так была легка.
На голове тяжелую корзину
Несла рыбачка. Двигались бока.
Ночные петухи кричали четко,
Пугливо свет по комнате сновал,
Потягивался город и зевал
Под чей-то окрик, хриплый и короткий.
И все стучало, спорило, скрипело.
И в небо поднимался первый дым,
И луч играл на крыше загорелой, —
Так просыпался город пенно-белый,
Сбегающий по склонам голубым^[10].

По Лиссабону хорошо ходить пешком. Легко дышится, много простора и воздуха. Город расположен на холмах. Все улицы вымощены брусчаткой, причем она сознательно положена неровно, чуть-чуть рельефно, чтобы никто не поскользнулся.

Лиссабон — город крутых подъемов, так что здесь приходится бродить по взбирающимся вверх улочкам. Прогулка по холмам центральной части столицы напоминает аттракцион «американские горки» (на Западе, кстати, их зовут «русскими»). Правда, здесь исправно ходят экзотические одновагонные трамваи, и это очень удобно для тех, кто устал и хочет передохнуть.

Когда-то в таком трамвайчике прокатился еще один поэт русского Зарубежья — Юрий Иваск — после чего из-под его пера появилось стихотворение «Лиссабонский трамвай»:

До отказа беднотой набитый
Пятый заблудившийся трамвай.
Старые бухгалтеры сердиты,
А фабричный фертом:
Эй, вставай,
Уступи сеньоре место, малец,
А на ихнем языке — ррапаш!
Радуй, пролетарий-португалец,
А придется, и по морде дашь!^[11]

В Лиссабоне можно вполне прилично пообедать в ресторане и не очень потратиться. Есть, конечно, в Лиссабоне роскошные рестораны с соответствующими ценами. Они почти все находятся на извилистых живописных улочках Алфамы и Байру-Алту. Но во многих ресторанах вы сможете получить туристический обед по доступной цене. Вам подадут «кальда верде» (зеленый суп-пюре из особой капусты), отварную треску по-португальски, телятину или свинину, моллюсков и на сладкое пудинг.

Но все это — «витрина», «зеркало» португальской столицы, с ее космополитической атмосферой. Бродя по старинным улочкам, Юрий Иваск смог заглянуть и в лиссабонское «зазеркалье» с его тогдашней нищетой. 1967 г. — это не только 50-летие диктатуры в «стране Советов», но и последние годы салазаровского режима. В одном из ресторанов между столиками бродила уличная певица, предлагая послушать в ее исполнении Fados — португальские «жестокие» романсы, и всего за escudos — три американских цента (по тогдашнему курсу).

Из Чехова что-то: чайка
И тут же злая чахотка. . .
Застиранные перчатки
И четки, черные четки.
— Хотите, спою я фадош
— И дешево, за эшкьюдош!
Без голоса, некрасива,
Но все отдай за порывы,
За срывы отдай, за душу,
Душа не грошик-эшкьюдош.
Зачем ты, глупая, воешь,
Ты чайкой взлети на волю!^[12]

Главная артерия города—нарядная авенида да Либердади (Свободы). Обсаженная тремя рядами деревьев, она спускается к реке Тежу и заканчивается площадью короля Педру IV. Площадь окружена ресторанами, кафе, театрами и лавками. Байру-Алту—это район, где можно поесть, походить по антикварным магазинчикам, посетить храмы. Простая снаружи церковь св. Роха внутри богато украшена. Особенно красива часовня св. Иоанна Крестителя (Жоао Баптиста).

Винодельческие районы Португалии Доуру, Дао и Алентежу славятся прекрасными сортами белых и красных вин. Но гордость Португалии— порто. На улице Сан-Педро-де-Алкантара в Институте портвейнов туристы могут попробовать настоящее порто. Но наши зарубежные соотечественники отыскивали в Лиссабоне
такие уголки, где могли окунуться в атмосферу «всамделишного» города, без «экспортной упаковки»:

В старой части Лиссабона
Мы отправились в таверну,
Чтоб послушать песни fado —
Там поют не для туристов,
А для местных знатоков.

Такими строками начинается стихотворение Татьяны Фесенко «Vinho Verde» («Зеленое вино»). Смысл названия станет понятным из следующего четверостишья:

Был наш ужин необычным:
Знаменитый суп зеленый,
Пряно пахнущее мясо
И зеленое вино.

Судьбы Португалии и России сближала общая трагедия — иго тоталитаризма, и вполне понятно, что хозяин ресторанчика проникся симпатией к русским изгнанникам, лишившимся родины.

Невысокий португалец,
Уловив слова чужие
И узнав о русской крови,
Нам принес еще бутылку,
Но на этот раз — в подарок.
А потом запели «фадош»
Две певицы в черных платьях
И седеющий певец.

И снова «фадош» — португальский романс, как и в стихотворении Юрия Иваска. Но, в отличие от собрата по перу, Татьяна Фесенко рассказывает своим читателям об истории португальского «фадоша».

Этот стиль родился в море
Принесли его матросы,
Обойденные судьбою,
Тосковавшие по милой,
По родимом уголке
(Слово fado близко к fatum).
И пошли в народ те песни —
Лиссабон ведь крупный порт.
Звон гитары здесь нежнее,
Чем трагической испанской,
Да и нашей семиструнной —
У нее 12 струн.

Пение «фадош» обострило тоску по родине, и в следующем четверостишье у
поэтессы заметны ностальгические мотивы:

Хоть мы слов не понимали,
Но у нас щемило сердце —
Знали тоже мы разлуку
И тоску по дорогом…

«Зеленое вино» было опубликовано в поэтическом сборнике Татьяны Фесенко «Двойное зрение» (Париж, 1987). Это стихотворение завершалось такими строчками:

Засиделись мы в таверне,
Расставаться не хотелось
С полюбившимся нам краем,
Небогатою страной.

А вернувшисьв дом уютный,
Мы открыли наш подарок
И наполнило бокалы
Светлоструйное вино.

И запело сердце «фадош»
О прощаньях и потерях,
Хоть была судьба добрее
К нам на склоне наших лет^[10].

Прошли годы, рухнул проржавевший «железный занавес», и тысячи путешественников-россиян устремились на Запад. И вот уже в путеводителях на русском языке появилась деловая информация: «Приехав в Лиссабон, вы можете остановиться в недорогой домашней гостинице. Многие из таких семейных гостиниц расположены в центральных районах города. А если вам повезет, такой отель может оказаться и в каком-нибудь старинном историческом особнячке».

Вот что писал один из российский «пансионеров», побывавший в Лиссабоне в 2003 г.: «Кассирша частного пансионата, в котором я остановился по прибытии в португальскую столицу, очень обрадовалась гостю из России и тут же сообщила, что у нее есть русская песня. При этом она показала текст и ноты ”Реве та стогне Днiпр широкий“, подарок туристов с Украины, которых здесь немало»^[14].

Впрочем, большой ошибки здесь нет: ведь Киев — мать городов русских. Тот же гость из России подметил общую черту, сближающую русскую и португальскую кухню: «Интересно, что португальцы, как и русские, все едят с хлебом (разумеется, белым). Очень любят фрукты и овощи, — пишет Анатолий Михайлович Хазанов (академик РАЕН, завотделом Института востоковедения РАН). — Лиссабонцы с гордостью называют себя ”салатниками“. Это связано с тем, что когда наполеоновские войска в 1807 году осадили Лиссабон, жители спасались от голода, выращивая в городе капусту и прочие овощи»^[15].

Португалия — католическая страна, и знакомство с церковными заведениями Лиссабона — неотъемлемая часть программы многих паломников из России. Некоторые из них посещают в Лиссабоне католический университетский колледж. Он был основан президентом Академии португальской культуры доктором Антониу Агустяром. Антониу родился в 1909 г., но в начале следующего тысячелетия, когда ему было уже за 90, еще был полон сил и энергии. Католический колледж — это уникальное заведение. У каждого студента — отдельные апартаменты площадью в 26 кв. м. В колледже прекрасные аудитории, залы, столовая, библиотека на несколько тысяч томов, церковь с органом. В колледже есть архив, где хранятся старинные манускрипты, досье, а также дипломные работы. Лучших студентов приглашают на международные конференции.

Колледж занимается благотворительной деятельностью, при нем есть «комната для малышей». Родители — рабочие, крестьяне, безработные — отдают детишек на неделю под присмотр, а в субботу забирают домой^[16].

…Летом 2000 г. в Санкт-Петербурге побывал необычный поезд: все его пассажиры — сплошь писатели, поэты и философы. Идея «Литературного экспресса Европа-2000» родилась в 1997 г. в Германии. Разрабатывая концепцию междуна-родного культурного обмена, сотрудники управления по делам науки и культуры Берлинского сената обратились к истории железных дорог Европы, в частности к событию более чем столетней давности. В 1896 г. впервые вышел на линию экспресс «Лиссабон—Санкт-Петербург». И вот в Берлине решили возродить старую железнодорожную традицию — в новом культурном контексте.

«Литературный экспресс Европа-2000», стартовавший в июле 2000 г. в Лиссабоне, в точности повторил маршрут «Северо-Южного экспресса» и пересек 25 европейских стран. Только остановки он делал гораздо чаще, задерживаясь в разных европейских городах на несколько дней. Его пассажиры, 103 литератора из 43 стран мира, проводили литературные дискуссии, встречи, «круглые столы» и фестивали, встречались со своими коллегами, общались с читателями, что, по замыслу инициаторов проекта, должно было содействовать «более тесному взаимопроникновению различных культур континента» и «интернационализации литературы»^[17].

Читатели могут задать законный вопрос: а почему эта идея родилась где-то в «неметчине», а не в России? Опять нас обошли, и мы упустили приоритет! Но не следует печалиться: ведь еще в 1922 г. по распоряжению Ульянова (Ленина) в ту же «неметчину», — в город Штеттин (ныне Щецин, Польша) был отправлен «философский пароход» (точнее, целых два), до отказа набитый выдающимися религиозными философами и богословами. Их имена знает весь просвещенный мир, и куда до них нынешним — из «Европы-2000»!

Башня Белен

Невозможно проехать по набережной и не остановиться у омываемой волнами Тежу башни Белен (Белем). Это изящное, словно воздушное сооружение, воздвигнуто королем Мануэлом I Великолепным в 1515–1520 гг. в память о географических открытиях португальских первопроходцев морей и океанов. Это шедевр архитектурного стиля «мануэлино» — национального декоративного стиля, достигшего своего расцвета при короле Мануэле I (1495–1521 гг.). Для стиля «мануэлино» характерно сочетание причудливо натуралистических деталей (изображения корабельных канатов, раковин, кораллов и т. д.) с готическими, мавританскими и даже индийскими мотивами. Башня Белен стала символом для многих известных мореплавателей мира. Когда-то в ней зажигали огонь, служивший маяком для входящих в Лиссабон кораблей.

В 1883 г. эту башню осмотрел К. Скальковский. В своих записках он приводит интересные подробности, связанные с историей этого архитектурного памятника.

У самого моря красуется перл португальского зодчества, построенная королем Мануэлом «Великолепным Принцем», 4-х угольная многоэтажная башня Белем (Вифлеем) в готическо-арабском стиле с выступающими башенками и балконами, массивная и вместе с тем изящная… Замечательно, что башня, как и весь квартал Белем, не пострадала во время знаменитого землетрясения, когда одних коронных бриллиантов погибло на 32 миллиона рублей.

Чтобы попасть в башню, недавно реставрированную, надо получить позволение в караулке, лежащей около батареи, одной из охраняющих Лиссабон, и пройти через эту батарею. Башня также служила прежде для охраны входа в Таго. Затем она была превращена в государственную тюрьму, и еще в 1830-х годах казематы или, вернее, ямы в подземелии башни были набиты государственными преступниками, содержавшимися на цепях, как дикие звери. Теперь башня превратилась в оптический телеграф для указания национальности судов, идущих с моря^[18].

Время и изменчивое течение реки сделали так, что знаменитая Белемская башня, когда-то высившаяся посреди речного устья, сейчас как бы прижалась к берегу. Эта сравнительно небольшая, чем-то напоминающая церковь постройка — своего рода дебаркадер, к которому швартовались готовящиеся к плаванию суда,— была последним сооружением на португальской земле, и по ее камням проходили на борт своих кораблей отправлявшиеся в океан моряки. От кнехтов башни отдавались швартовы, и корабли, подхваченные речным течением, выходили сперва в море, а потом — в неизведанные океанские просторы. Здесь, у башни — может быть, потому что она сравнительно невелика по размерам, облик ее скромен и не претендует на величественность, — вся эпоха великих географических открытий неожиданно открывается нам не привычной помпезно-героической, а чисто человеческой своей стороной.

Памятник Первооткрывателям

Дальше по берегу виден бетонный памятник в современном стиле. Это монумент Великих географических открытий (или памятник Первооткрывателям). Он был сооружен на берегу реки, напротив монастыря св. Иеронима (Жеронимуш) в 1960 г. в ознаменование 500-й годовщины со дня смерти принца Генриха Мореплавателя (1394–1460), который сыграл большую роль в организации морских экспедиций Португалии.

Памятник великим открытиям — настоящий победный гимн тем дням, когда слово «португалец» означало принадлежность к великой нации, владевшей без малого половиной мира. Очертаниями памятник напоминает нос каравеллы—именно такие корабли отплывали некогда в океан от Белемской башни. Один из элементов величественного памятника — скульптурная группа: изваянные в камне солдаты, рыцари, священнослужители, матросы и короли — все те, кто так или иначе был причастен к эпопее великих плаваний. Охваченные единым порывом, хотя и преисполненные страха Божия, они мужественно устремляются навстречу ветрам и бурям, следуя за тем, кому так и не довелось собственными глазами увидеть земли, на поиски которых он год за годом направлял все новые экспедиции — за принцем Генрихом Мореплавателем.

Рядом на плитах набережной выложена карта великих географических открытий, сделанных португальскими мореплавателями. Сам же Энрике (Генрих) дальше Марокко никуда не путешествовал, и при его жизни были организованы всего лишь две экспедиции к западному побережью Африки, во время которых были открыты Азорские острова, острова Зеленого Мыса и побережье нынешней Гвинеи-Биссау.

Жители Лиссабона чтут память своих мужественных предков не только «в камне». Ежегодно, весной, в португальской столице отмечают один из самых популярных народных праздников — «Энтруду». По традиции организуются карнавальные шествия, театрализованные представления. Энтузиасты не только шьют для празднеств маскарадные костюмы и организуют музыкальные ансамбли, но и создают гигантские аллегорические фигуры, нередко пародирующие известных исторических и политических деятелей.

Одной из самых популярных тем, используемых умельцами по карнавальной атрибутике, являются португальские географические открытия, начало которым положили отважные путешествия мореплавателей в ХV–ХVI веках. Среди героев, гордо шагающих в эти дни по улицам, — и первооткрыватель Мыса Доброй Надежды Бартоломеу Диаш, и бесстрашный Васко да Гама, и удачливый Педру Алвариш Кабрал, первый европеец, ступивший на землю Бразилии.

Сразу за монументом Первооткрывателям — две небольшие гавани, где швартуются местные и гостевые яхты (восточная гавань). Неспешно следуя вдоль берега, мы незаметно удалились от центра города на довольно значительное расстояние.

Чтобы вернуться обратно, нам придется потратить не менее двух часов на пешую прогулку или воспользоваться такси, либо сесть на местную электричку. Но впереди нас ждет еще один исторический памятник: обитель св. Иеронима, с ее знаменитыми гробницами.

Монастырь св. Иеронима

От памятника Первооткрывателям проследуем в старинный монастырь св. Иеронима, в церкви которого похоронены великий португальский поэт Камоэнс, а также знаменитый португальский мореплаватель Васко да Гама. Когда Васко да Гама вернулся в Португалию в 1499 г. из своей экспедиции, открыв торговый путь в Индию, король предоставил португальскому духовенству значительную долю прибылей, которые стала давать быстро развивавшаяся торговля пряностями, и монастыри начали бурное строительство. О колоссальных трудностях, которые пришлось вынести участникам экспедиции, свидетельствует хотя бы такой факт. Из Лиссабона вышли в поход 148 членов экипажа. За два года экспедиции умерли или погибли 93 человека, а на родину в конце 1499 г. вернулось всего лишь 53.

Признательная церковь воздвигла Васко да Гаме пышную гробницу — один из знаменитых памятников Лиссабона. Умер Васко да Гама 24 декабря 1524 г. во время очередной экспедиции в Индию. Его прах перевезли в Португалию после того, как он 14 лет пролежал в земле Индии; теперь знаменитый мореплаватель спит вечным сном в родной земле, а его облик хранит надгробное изваяние с молитвенно
сложенными ладонями.

Рядом с гробницей Васко да Гамы стоит мраморное белое надгробие над могилой Камоэнса (поэт скончался 10 июня 1580 г.). На могиле отчетливо прочитывается надпись: «Тут почивает Луис Камоэнс — царь поэтов своего времени. Он жил убогим и несчастным, таким и умер…».

В ренессансной литературе Камоэнс известен как автор искренней, выстраданной, во многом новаторской для своего времени лирики. Что же касается его «Лузиад», то это вершинное произведение эпохи, превзойдя все им написанное, нашло в тогдашней Европе особенно горячих поклонников: Камоэнса приветствовали итальянские мастера, в Испании его поэму высоко оценил Сервантес, в России на нее первым обратил внимание Ломоносов, не говоря уже о том, какое огромное значение имели «Лузиады» для развития национального языка и культуры в самой Португалии.

Поэт, солдат, мореплаватель — таким оставила для нас история образ Луиса Камоэнса. Одинокий пловец, после гибели корабля из последних сил стремящийся в ночной тьме достичь неизвестного берега, бесстрашный, неподдающийся стихии смельчак, который правой рукой разгребая волны, левой держит высоко над головой заветную рукопись своего только что завершенного произведения, — это, по легенде, как раз и был Камоэнс, автор грандиозной поэмы «Лузиады», которую народ его считает своей португальской «Одиссеей»…

Вот несколько строк из поэмы «Лузиада»:

Вы видели, что этому народу,
Которым можно только восхищаться,
Пришлось в боях отстаивать свободу
И с маврами всесильными сражаться,
Пришлось пройти через судьбы невзгоды
И от кастильцев ярых отбиваться.
В сраженьях Португалия рождалась
И славою сынов своих держалась^[19].

В 1808 г. в монастыре св. Иеронима (Белем) побывал русский мореплаватель П. И. Панафидин. В Лиссабоне он посетил и другие храмы и обители, но более всего его поразил монастырь Белем. «По набожности католиков, церквей здесь много, и они очень великолепны, особенно Божией Матери и св. Мартина; серебра и золота множество, даже есть паникадила из сих металлов, — пишет Павел Иванович. — Но всех великолепнее монастырь Белем — по огромности своего строения, где стадами гуляют павлины. У португальцев в садах видна регулярность; они искусно обрезывают деревья, дают дереву вид пирамиды, на нем вырезывают год. Не могу не сказать об одном саде, принадлежащем какому-то монашескому ордену: весь сад уступами и на каждом уступе пруд; вода течет из одного пруда в другой; тут плавают золотые рыбки, которые при сиянии солнца блестят, как чистое золото»^[20].

Свои впечатления о монастыре св. Иеронима изложил и К.Скальковский, побывавший в этой обители в 1883 г. «Великолепный монастырь иеронимитов, построенный Маноэлем Счастливым в честь случившегося при нем открытия пути в Индию, в чистейшем готическом стиле, — пишет русский путешественник. — Собор монастыря в мавританском стиле, необыкновенно пышно украшенном, обширен и богат; он теперь реставрируется. Некоторые части здания построены в стиле ренессанса… Из камней высечены тончайшие кружевные узоры, и камни получили от векового стояния красивый оттенок древности. Между статуями, украшающими главный портал, замечательна статуя Генриха Мореплавателя»^[21].

В записках русского путешественника приводятся любопытные сведения об истории этой обители в ХIХ-м столетии.

Белемский монастырь превращен с 1830-х гг. в большой приют для подкидышей и глухонемых: Casa Pia, где воспитывается 1000 детей обоего пола. Это один из многих приютов Лиссабона, где дело призрения отлично организовано, а ежегодная раздача королевских премий выпускаемым из приютов напоминает большой праздник. Толпа черномазых детей, веселых и довольных, окружила меня в patio (дворике. — А. А.) монастыря. Они смело болтали с моими спутниками. На вопрос мой по-французски: знают ли они Россию? Дети хором закричали, что знают.

— Где же она? — спросил я.

— В Европе, —громко отвечали они, видимо довольные своими глубокими географическими познаниями^[22].

Богатое архитектурное убранство монастыря св. Иеронима — башни и башенки, аркады и галереи, высеченные из камня изображения Богоматери и ангелов — говорит об упоении человека своим могуществом, достижениями и успехами, завоеванными богатствами. Но в то же время — это свидетельство смирения перед Богом; это еще и свидетельство истинного и нетленного—высокого искусства замечательных мастеров: каменщиков, художников, скульпторов.

Статуя Христа Вседержителя

К зданию монастыря примыкают Музей морского флота и Музей археологии и этнологии. Неподалеку расположен Национальный музей карет с одной из богатейших в мире коллекций экипажей.

На южном берегу Тежу, выше «Моста 25-го апреля», видна гигантская, высотой 110 метров, статуя Христа — Кришту Рей, сооруженная во исполнение обета, данного португальскими епископами в 1940 г. в Фатиме. Там они молились, чтобы их страну не коснулась Вторая мировая война. Война, как известно, действительно миновала Португалию. Статуя строилась на пожертвования верующих и была открыта 17 мая 1959 г.

Мыс Кабу де Рока

Из Лиссабона можно поездом за полчаса доехать до морских курортов Кашкайш и Эшторил. Но если речь зашла о поездке за город, то в первую очередь следует добраться до мыса Кабу де Рока. Расположенный в 20-ти милях к северо-западу от Лиссабона, мыс Рока — самая западная точка Европы. Когда-то его огибали русские парусники, подходя к Лиссабону с севера. Отсюда отправлялись в неведомый путь мореплаватели. Те, которые воодушевлялись духом приключений и отваги, пускались под своими упругими парусами в даль океанов, в загадочный мир суровых стихий.

Кабу де Рока: вид со скалы

Если у вас есть хоть малейшая возможность там побывать (на машине это займет чуть больше часа), ею следует обязательно воспользоваться. С высокого утеса (168 м) перед путником откроется потрясающий вид на бесконечную ширь Атлантического океана и изъеденные его дыханием береговые скалы. Португальцы придают этому месту весьма важное значение, пожалуй, даже символическое. Скалу Кабу де Рока здесь называют Мысом Судьбы. Это край земли, тот западный выступ европейского континента, за которым начинается иная стихия. Об этом напоминают и слова из поэмы Камоэнса, которые можно прочитать на постаменте под высоким каменным крестом, поставленным на краю скалы лицом к океану:

Тут кончается земля,
начинается море.

Навигационный маяк, выстроенный посреди скалы, медленно отсылая в темноту свои лучи, едва ли не единственный свидетельствует, что человеческая цивилизация добралась и сюда, на Кабу де Рока, за скалистыми обрывами которого внизу, в грохочущей бездне уже бушуют волны Атлантики. Сильный ветер, что всегда, дни и ночи, свистит на этой скале, напоминает о близости открытого океана.

Как и в других туристических «точках», здесь обосновались продавцы сувениров. На прилавках—многое из того, что предлагают в магазинчиках Лиссабона и его окрестностей. Но одну «диковину» можно обрести лишь на Мысе Судьбы. Только здесь, за символическую плату, путнику выпишут на португальском языке диплом с сургучной печатью, удостоверяющий, что вы действительно оставили свой след на самой западной точке европейского континента с координатами 38◦47N, 9◦30W.

К вечеру усталые путники возвращаются в Лиссабон. Завтра с утра — новый поход по городу. Лиссабон замечателен не только изобилием исторических, архитектурных и культурных памятников, но и яркими народными традициями. Это и традиционный бой быков («тоурада»), проводимый на центральной городской арене «Кампу-Пекену». Здесь можно закружиться в водовороте «народной ярмарки», привлекающей в летние месяцы тысячи жителей столицы и туристов в небольшие ресторанчики и лавочки, торгующие фольклорными поделками. Но как невозможно обойти весь город за один день, так невозможно за один раз рассказать о Лиссабоне — городе тысячи неожиданностей.

Архимандрит Августин (Дмитрий Евгеньевич Никитин)

Примечания

↑ [1] Скальковский К. Путевые впечатления в Португалии, Франции, Австрии и Италии. СПб., 1885. С. 14.
↑ [2] Там же. С. 12–13.
↑ [3] Письма морского офицера (1806–1809) П.И.Панафидина. Пг., 1916. С. 81.
↑ [4] Иваск Ю. Сборник «Золушка». Нью-Йорк, 1970. С. 52 (Стихотворение «Готическая Европа». Ноябрь 1966 г.).
↑ [5] Письма морского офицера (1806–1809) П.И.Панафидина. Пг., 1916. С. 90.
↑ [6] Скальковский К. Путевые впечатления в Португалии, Франции, Австрии и Италии. СПб., 1885. С. 60.
↑ [7] Там же. С. 15.
↑ [8] Там же. С. 65.
↑ [9] Степанова И. «Литературное расписание Европы» // Русская мысль, №4328, 27 июля — 2 августа 2000. С. 15.
↑ [10] Прегель С.Ю. Берега. Париж, 1953. С. 102 (Стихотворение «Лиссабон»).
↑ [11] Иваск Ю. Сборник «Золушка». Нью-Йорк, 1970. С. 46.
↑ [12] Там же. С. 44–45.
↑ [13] Фесенко Т. Двойное зрение. Париж, 1987. С. 55–56 (Стихотворение «Vinho Verde»).
↑ [14] Хазанов А. Португальская кухня // Независимая газета, №15, 29.01.2003. С. 12.
↑ [15] Там же.
↑ [16] Там же.
↑ [17] Степанова И. «Литературное расписание Европы» // Русская мысль, №4328, 27 июля—2 августа 2000. С. 15.
↑ [18] Скальковский К. Путевые впечатления в Португалии, Франции, Австрии и Италии. СПб., 1885. С. 80.
↑ [19] Песнь 1-я. Перевод О.Овчаренко.
↑ [20] Письма морского офицера (1806–1809) П.И.Панафидина. Пг., 1916. С. 81.
↑ [21] Скальковский К. Путевые впечатления в Португалии, Франции, Австрии и Италии. СПб., 1885. С. 78.
↑ [22] Там же. С. 78–79.